Акбар и его предшественники. Акбар обладал талантом организатора и исключительной способностью входить во все обстоятельства дела. Говорят, что в своих административных мероприятиях он попросту пошел по пути Шер-шаха. С другой стороны, Абу-л-Фазл стремился умалить значение Шер-шаха, заявляя, что тот «хотел добиться похвал будущих поколений путем простого возрождения постановлений Ала-уд-дина, о которых он прочитал в «Тарих-и-Фируз-шахи». В. А. Смит отмечает, однако, что «начиная со времен Уоррена Гастингса, с последней четверти XVIII века, едва утвердившись, англоиндийские власти пошли по пути возврата к установлениям Акбара. Они постепенно приняли основные черты его системы в организации важного департамента, занимавшегося установлением земельного налога. И до сих пор в структуре бюрократического аппарата правительства заметны многие следы его деятельности». В связи с организацией налогообложения в Бенгалии можно отметить, что когда отказались от политики централизации Гастингса, и Джон Шор (в 1786 г.) принял округа в качестве территориальных единиц, он лишь возродил акбаровскую систему саркаров. Это говорится для того, чтобы показать, что все правители, достигавшие успеха, чем-нибудь обязаны своим предшественникам, и даже Акбар не был в этом отношении исключением. Проведенная Шер-шахом кадастрация земель, сколь бы неполной она ни была, строительство дорог, предпринятое им в широких масштабах, и учреждение монетных дворов, конечно, весьма помогли Акбар у в организации управления. Но нет также никакого сомнения в том, что выработанные Акбаром принципы управления и созданная им административная система существенно отличались от принципов и системы его предшественников.
Структура центрального управления, а) Правитель. Центром всей структуры управления был, конечно, монарх, и, как говорит Абу-л-Фазл по поводу честолюбия Мухаммеда Хакима, «знатности, богатства и толпы приверженцев еще недостаточно для того, чтобы занимать этот высокий пост». В понимании Акбара монарх—это человек, которому не к лицу праздность. Он должен напряженно работать. Акбар обычно проводил ежедневно три приема: первый— открытый дворцовый прием, второй—посвященный обсуждению текущих дел, на третьем—ночью или вечером—обсуждались религиозные дела и государственная политика. Все эти собрания играли важную роль в общем управлении страной. Один день отводился для судебного разбирательства. Монарху представлялись все важные дела, относящиеся к назначениям, доходам, джагирам, мансабам, государственным пожалованиям, платежным документам, прошениям князей, наместников, бахши, диванов, фоудоюдаров и прошениям частных лиц, которые те представляли через сановников. Установленный распорядок дня соблюдался даже тогда, когда монарх был в походе.
б) Министры. Злоупотребление вазира Байрам-хана своей неограниченной властью послужило предупреждением против назначения всемогущего вазира. Должность вакила [советника] была сохранена, но ни один из вакилов после Байрам-хана не имел власти и влияния премьер-министра. Должность вакила сохранялась вплоть до первых лет управления Шах Джахана. Лицо, занимавшее эту должность, сохранило высокое положение в обществе, но было лишено всякой действительной власти.
Акбар имел четырех министров: дивана, ведавшего налогами и финансами; лшпбахши, являвшегося главой военного ведомства; мир самана, главного чиновника, ведавшего мастерскими и складами; садр-ус-судура, являвшегося главой духовного и судебного управлений. В 1582 году должность садра, по-видимому, была упразднена. Но государственные дела решались не только этими четырьмя министрами, на совещания допускались также и другие лица. Контроль над этими министрами обеспечивался также чиновниками, которые находились при дворе и занимались государственными делами, кроме того был бдителен и сам падишах. Четыре министра Акбара были охарактеризованы как «четыре столпа империи, но это были не те символические столпы Турецкой империи, которые поддерживали шатер, а те, которые, подобно колоннам Тадж-Махала, лишь придавали ему величие, достоинство и красоту».
Помимо этих министров, большую роль в центральном управлении играли также два других чиновника. Они занимали д -лжности дарога-и-гусал-ханэ и арз-и-мукаррар. Первый из них был личным секретарем падишаха, второй просматривал его указы и представлял их ему вторично для одобрения. Среди других чиновников более низкого ранга следует упомянуть дарога-и-дакчоуки и мир-и-арз. Первый ведал разведывательным управлением, а второй— поступавшими прошениями.
Акбару удалось установить и закрепить строгую систему в своем административном аппарате, и «забита нист» («такие полагается») стала распространенной фразой и традицией у его преемников.
Служебная иерархия в Могольском государстве. Система мансабдари.
Бюрократический аппарат был построен по военному образцу. Высшие чиновники были разделены на 33 ранга; начиная от «мансабдаров [военачальников] десяти» и кончая «мансабдарами-десятитысячниками». Высшие ранги («десятитысячники», «восьмитысячники» и «семитысячники») были закреплены за тремя сыновьями Акбара. Абу-л-Фазл приводит следующие данные: в Мо-гольской державе при Акбаре насчитывалось 1388 начальников «от стопятиде-сятников до десятников» и 412 начальников от «пятитысячников до двухсот-ников». Вероятнее всего при Акбаре мансабы [чины] «до двухсотников», а во времена Шах Джахана мансабы «до пятисотников» не давали их владельцу прав именовать себя эмиром. Весьма любопытно, что титул амир-ул-умара [эмир эмиров] одновременно носило несколько человек. Эти последние составляли чиновничью знать, поскольку система мансабдари включала как военные посты, так и посты в управлении. Мансабдары сами набирали войско, которым они командовали. Установленные ранги, невидимому, означали число людей, которое каждый мансабдар должен был выставить, но в действительности численность их войска имела тенденцию падать ниже номинально установленной. Акбар осознал это отклонение, и на одиннадцатом году его правления дело было урегулировано путем введения двойного ранга—личного (зат) и воинского (савар). Позднее эта система была еще более усложнена введением степеней си аспэ (три лошади), ду аспэ (две лошади) и як аспэ (одна лошадь) для мансабдаров высших рангов в добавление к их рангу савар. «С финансовой точки зрения преимущество тройного ранга заключалось в том, что была установлена единая оплата, которую получал мансабдар на каждого нанятого им воина, и средняя ставка, по которой он действительно мог нанять воинов. Тройной ранг мог иметь также значение почетного знака различия. С военной точки зрения существовало не три класса воинов, а только один, и различие между ними имело значение только для учета». При Джахангире из-за его пренебрежения делами воинское звание опять потеряло свое военное значение, а Шах Джахан снова провел решительную реорганизацию, сократив действительную численность выставляемых отрядов до одной трети или одной четверти и соответственно существенно уменьшив жалование военачальникам. Они получали либо денежное жалование, либо им представлялся джагир. Акбар предпочитал платить своим военачальникам жалование, а не давать им земельные пожалования. Согласно подсчетам Морлэнда, лшяшбда/ьпятитысячник получал по крайней мере 18 тысяч рупий в месяц, а пятисотник—по крайней мере тысячу рупий в месяц. Таким образом, жалование мансабдара было очень высоким. Постоянная армия Акбара была невелика согласно Блохманну, не более чем 25 тысяч человек, хотя, по оценке Монсеррате, в 1581 году Акбар имел армию в 45 тысяч всадников, набранных и оплачиваемых самим падишахом, и 5 тысяч слонов. Большая часть армии состояла из отрядов, выставляемых мансабдарами.
Могольская знать своим положением была обязана службе у падишаха. Хоукинс писал в 1608 году: «Могольский падишах обычно конфискует достояние знатных людей, когда они умирают, и дарует их детям только то, что пожелает, но, как правило, он обращается с ними хорошо». Существовало постоянное государственное ведомство бейт-ул-мал, которое распоряжалось выморочным имуществом. Эта система приводила к тому, что знать жила на широкую-ногу и сорила деньгами, частный капитал не мог накопляться и не могла возникнуть наследственная независимая аристократия как сила, ограничивающая власть монарха.
Отряды, оплачиваемые из казны, но поставленные под начало какого-нибудь мансабдара, назывались дакали (дополнительные). Были также воины, которые нанимались в индивидуальном порядке непосредственно к падишаху и находились в привилегированном положении. Их называли ахади. Их не распределяли под начало мансабдаров, но во главе их стоял эмир высокого ранга и при нем свой бахши. Оплачивались ахади очень высоко.
Налоговая система. В первые годы правления Акбара был проведен ряд экспериментов в области налоговой системы. После налоговых реформ Тодар Мала в 1582 году в Могольской державе существовали три основные системы взимания налогов:
1. Галлэбахш, или раздел урожая. По этой системе государство отбирало'часть урожая каждой культуры. Эта система была распространена в НижнемСинде, на части территории Кабула и в Кашмире.
2. Забти, или система регулирования, введение которой связано с именемТодар Мала. Она была распространена от Мультана до Бихара и на значительной части территории Раджпутаны, Мальвы и Гуджарата. «Сущность этойсистемы заключалась в установлении фиксированных ставок денежных платежей с каждой единицы площади, засеянной той или иной культурой, вместодоли в урожае. Каждый год необходимо было измерять и регистрироватьпосевные площади. Исчисление размеров налога производилось на основе таблицы налоговых ставок, называемой дастур, и данных о возделываемых культурах. Устанавливались четыре категории земель: поладж (непрерывно обрабатываемая), параути (незасеваемая в течение одного года или двух лет для восстановления ее плодородия), чачар (незасеваемая в течение трех-четырех лет)и банджар (незасеваемая в течение пяти или более лет). Земли первых трех категорий подразделялись на хорошие, средние и плохие. Средний размер урожаяисчислялся на основании урожая, полученного в среднем с этих трех видовземель. Налогом облагалась только та земля, которая действительно обрабатывалась. Земля под различными культурами имела различные налоговые ставки, и при этом принимались во внимание средние цепы в данной местности.Налог взимался с каждого крестьянского двора. При Акбаре налог соответствовал одной трети урожая. Установление его размера в каждый сезон былотрудоемким и дорогостоящим делом, и часть этих издержек должен был нести крестьянин. Но большое преимущество этой системы заключалось в том, что не существовало передачи отдельным лицам права на сбор налога в свою пользу, раздачи сбора налога на откуп, а также установления налогообложения больших территорий на основании только предварительной оценки. Но «указы, изданные на восьмом году правления Аурангзеба, показывают, что податной чиновник каждый год требовал определенную заранее общую сумму налога и применял метод Акбара только тогда, когда деревня или более крупная административная единица отказывалась уплатить эту сумму. Деревня в целом оказалась в более непосредственном подчинении у податных чиновников, а отдельные крестьяне—в большей зависимости от более сильных среди них... В налоговой системе Акбара не могло быть и речи о ренте как сумме, уплачиваемой за одно лишь право владения землей; налог собирался не со всего земельного владения, а только с обрабатываемой площади. Эта система преобладала еще и во времена Аурангзеба, но рядом с нею существовала и другая система, по которой крестьянин мог платить налог в форме ежегодных денежных взносов, размер которых устанавливался по согласованию с властями». 3. Насак, или оценка. Абу-л-Фазл следующим образом пишет в «Айн-и-Акбари» о налоговой системе в Бенгалии: «В этой провинции земледельцы и правительство обычно не делят урожай. Зерно всегда дешево, и урожай определяется насаком. Его Величество милостиво утвердил эти обычаи». Тодар Мал находился в Бенгалии в течение двух лет, когда он боролся там с афганскими мятежниками. Его пребывание было слишком кратковременным для проведения широких, требующих большого труда землемерных работ. Он собрал отчеты канунго и в некоторых местах проверил их точность путем обследования на месте. На основании этих отчетов он составил налоговый реестр для бенгальской субы [провинции]. Система насак не предполагала общей кадастрации земель и сбора сведений об урожае в каждом сельскохозяйственном году.
Провинциальное и местное управление. Империя Акбара была разделена на 15 суба (1. Бенгалия (включая Ориссу), 2. Бихар, 3. Аллахабад, 4. Аул, 5. Агра, 6. Дели, 7. Аджмир, 8. Мультан (включая Синд), 9. Лахор (включая Кашмир), 10. Кабул, 11. Ахмед-абад (Гуджарат), 12. Мальва, 13. Хандеш, 14. Берар, 15. Ахмеднагар.), и организация провинциального управления была миниатюрным слепком с имперской. Субадар или сипахсалар, официально именуемый назимом, возглавлял исполнительную власть в провинции. Ему помогали провинциальные диван, бахши, казн и сад р. Диван был главой налогового ведомства и ведал гражданским судом. Таким образом, хотя он и был подчинен на-зиму, в действительности он осуществлял контроль над последним. В важных центрах других административных единиц, объединявших несколько паргана и именовавшихся саркарами, имелись фоудждары, которые оказывали назиму всяческую помощь в решении судебных дел уголовного характера, в управлении полицией и войском. Другое должностное лицо в саркаре— амалгузар—ведал установлением налогообложения, сбором налогов и налоговой документацией. В крупных городах котвал (градоначальник) следил за поддержанием порядка и законности и отправлял многие функции современного муниципалитета. В сельских местностях порядок поддерживался фоудж-даром. «Состояние общественной безопасности было неодинаковым в различных местах и в разное время». Местные доходы образовывались за счет мелких пошлин на производство и потребление, а также за счет налогов на ремесло, различные занятия, транспорт и т. д.
Центральное правительство осуществляло контроль над провинциальным аппаратом путем разделения власти между несколькими лицами, путем сокращения срока занятия субадаром его должности и путем частых перемещений должностных лиц. Оно получало информацию о том, что происходило в провинциях, через своих осведомителей как открыто, так и тайно. Эти осведомители посылали через равные промежутки времени свои доклады, которые падишах получал через чиновника, называемого дарога-и-дакчоуки.
Судебная система. Наиболее важным моментом в области судопроизводства было то, что правительство стремилось пресечь сутяжничество. Древняя организация индийской деревни со всеми ее индусскими институтами осталась нетронутой, а государство должно было иметь дело главным образом с пар-ганами, саркарами и административными центрами провинций. Ввиду того что индусское право имело религиозный характер, даже в городах гражданские дела индусов, относящиеся к наследованию имущества, браку и т. п., решались в соответствии с индусским религиозным правом.
Двор падишаха был одновременно как судом первой инстанции, так и апелляционным судом. Уголовные дела падишах рассматривал чаще, чем гражданские, и во всех случаях применения смертной казни требовалось его утверждение. Наместник провинции рассматривал судебные дела так же, как и падишах, и окружные фоудждары посылали к наместнику задержанных ими обвиняемых. Если после следствия наместник находил, что данное дело должно рассматриваться в соответствии с законом шариата, то он отсылал дело провинциальному кази. Политические дела он рассматривал сам, а дела, касавшиеся уплаты налогов, отсылал дивану. Он осуществлял также надзор над ведением уголовных дел. Падишах назначал главного кази, который, в свою очередь, назначал с санкции падишаха подчиненных кази. Муфтии, толковавшие мусульманское право и обычаи, назначались не всегда, и нигде не упоминается об их существовании в мелких административных единицах. Муктасиб выполнял полицейские функции, а также выступал в качестве религиозного цензора. Мухтасибы имелись как в столице, так и в провинциях. Кази были не только в городах, они назначались также и в более мелкие административные единицы. Вопросы, относящиеся к мусульманскому праву наследования, брака и развода, могли решаться только кази и муфтиями, при этом, однако, Акбар внес некоторые изменения в уголовно-процессуальные нормы. Эти изменения состояли в том, что кази теперь не должны были полагаться исключительно на показания свидетелей, а должны были привлекать также и другие источники информации.