Обоснование политики невмешательства. Джон Шор, выдающийся чинов* ник компании, стал преемником Корнуоллиса в 1793 году. Джон Шор строго
придерживался политики невмешательства. Сторонники политики расширения английских владений резко осуждали его за непрактичную сдержанность, которая привела к падению престижа англичан. Однако они при этом не замечали, что «в основе политики невмешательства, проводимой Шором, как и Корнуоллисом, лежало убеждение в том, что армия Ост-Индской компании была недостаточно сильна для ведения успешной войны против пяти маратхских держав(Пешва, Синдия, Холькар, Бхонсле, Гаеквар.), если те объединятся и вступят в активный союз с Типу-султаном, который искал себе союзников повсюду». В Индии не было способного английского генерала. Численность сипаев в английской армии намного превосходила численность английских солдат. Соотношение между ними было 6 или 7 к одному, и это было небезопасно. Третья англо-майсурская война заставила компанию влезть в долги, и в 1795 году Шор не мог финансировать новую войну. Как и Корнуоллис, он считал, что если оставить маратхов в покое, то раздоры среди них при ведут к распаду их союза. Напротив, в случае любого нападения англичан, которое затрагивало бы то, что они справедливо рассматривали как свои права или национальную честь, они объединились бы и мог возникнуть маратхско-майсурский союз, как это было во времена Уоррена Гастингса. Забывают, что в 1795 году, когда пешва Мадхав Рао Нараян был жив и Нана Фарнавис распоряжался судьбами маратхского народа, положение сильно отличалось от того, которое посчастливилось застать в 1802 году Уэлзли. Обходят вниманием также и то, что мирные передышки и отступления необходимы даже при завоевательной политике. В истории английского завоевания Индии были свои приливы и отливы. За периодом войны и завоеваний следовал период восстановления, когда накапливались силы для будущих войн. Шор, Барлоу и Минто с их политикой невмешательства, которая вызвала так много нареканий, подготовляли успех яростного порыва завоеваний, характеризующего политику Уэлзли и лорда Гастингса.
Нана Фарнавис. Двумя выдающимися личностями, которые играли решающую роль в маратхских делах в то время, когда Джон Шор стал генерал-губернатором, были Нана Фарнавис и МахададжиСиндхия. Нанафарнависа, который превратил молодого пешву Мадхава Рао Нараяна в марионетку, европейцы— его современники—называли маратхским Макиавелли. Грант Дафф говорит, что «сила его суждения, его изобретательность, его влияние, его политические комбинации поражали всю Индию». Резко враждебно относясь к Типу, он одновременно очень энергично противодействовал полному разгрому Майсура.
Махададжи Синдхия. Махададжи Синдхия вершил делами на севере. Иго владения находились в Мальве. С 1784 года он фактически правил в Дели, распоряжаясь от имени марионеточного могольского падишаха Шах Алама II. В 1787—1788 годах он попал в очень трудное положение в результате того, что его враги на севере сумели объединиться. Он потерпел поражение в битве при Тунге (близ Джайпура), и рохиллский вождь Гулям Кадир со своим соратником Измаил-беком взяли Дели. Но Махададжи удалось захватить и убить их обоих. Синдхия в значительной мере отказался от традиционного для маратхов метода ведения войны; он опирался теперь на регулярные войска, обученные и руководимые служившими у него французами, среди которых наиболее выдающимся был де Буань. В 1792 году Махададжи Синдхия воспротивился полному завоеванию владений Типу. Англичане относились кСиндхии с подозрением, и имеется много доказательств того, что они настороженно следили за его дей-ствиями. Грант Дафф говорит о нем, как о «человеке выдающейся политической мудрости и большого таланта, исключительной изобретательности, беспокойного честолюбия и непримиримой мстительности». Он умер неожиданно в 1794 году, и его преемником стал его внучатый племянник Даулат Рао Синдхия. Махададжи был в известной степени соперником Нана Фарнависа, и его неожиданная смерть сделала Нану всемогущим в маратхских делах.
Отношения маратхов с англичанами в 1794 году лучше всего описаны великим историком маратхов [т. е. Грант Даффом]'- «Низам видел, что англичане склонны помочь ему, и надеялся осуществить задуманный им план создания барьера между собой и маратхами для того, чтобы не только оказать сопротивление их будущим вторжениям, но и избавиться от их нынешних требований. Нана Фарнависи Махададжи Синдхия сходились в том, что необходимо воспрепятствовать созданию такого барьера. Но их мнения относительно предполагаемых планов англичан были различными. Синдхия предполагал, что они имели в виду союз с Низамом Али с целью овладеть его ресурсами и обратить их против маратхов, вследствие чего перед своей смертью он вел Дружественную переписку с Типу-султаном. Нана Фарнавис оценивал положение более правильно и предполагал, что англичане, желая стать посредниками, не рискнут начать войну, если только дело не будет идти о спасении государства Хайдерабад от уничтожения».
Война маратхов против низама( 1795 г.). События стали быстро развиваться после смерти Махададжи. У маратхов были значительные претензии к низаму в связи с недоимками, числящимися за последним по уплате чаутха и сардеш-мукхи. Более десяти лет велись переговоры по этому поводу, и низам был вынужден признать некоторые из требований маратхов. После войны с Типу низам хотел добиться гарантийного договора сначала от Корнуоллиса, а потом от Джона Шора. Джон Шор, однако, не хотел принуждать маратхов к принятию английского посредничества в их споре с низамом и занял позицию нейтралитета. Грант Дафф говорит по этому поводу: «Каково бы ни было видимое преимущество вмешательства генерал-губернатора, но если бы оно дало низаму Али возможность избежать выполнения требований маратхов, то это было бы сочтено несправедливостью по отношению к маратхам». Низам создавал регулярные войска, которые обучал офицер, выходец из Савойи, по имени Раймон. Главный министр низама так уверовал в свою силу, что заявил маратхским посланникам, которые прибыли для обсуждения претензий маратхов, что Нана Фарнавису надо предложить присутствовать при хайдарабадском дворе. Он хвастливо заявлял, что пешву надо отправить в Бенарес «в набедренной повязке и с кувшином воды в руке бормотать молитвы на берегу Ганга».
Ставшая неизбежной война была короткой. Все маратхские вожди откликнулись на призыв из Пуны. Битва при Харде (март 1795 г.) сама по себе не имела значения. Сражение было крайне вялым, едва ли 200 человек были убиты на поле боя. Молодой пешва Мадхав Рао Нараян не был рад победе, и сообщают, что он заметил: «Мне горько наблюдать такое вырождение у обеих сторон, когда Моголы так позорно сдались, а наши солдаты похваляются победой, одержанной без всяких усилий». Поражение низама было, однако, полным. Низам выдал маратхам своего хвастливого министра в знак извинения перед ними за нанесенное оскорбление, отдал половину своих владений и заплатил крупную сумму денег. Хайдерабад потерял свое значение крупной ведущей державы Индии, а низам в бессильном гневе увеличил свои батальоны, которыми теперь коман довали обучавшие его армию французские офицеры. К счастью для англичан, вскоре после битвы при Харде пешва Мадхав Рао Нараян покончил с собой (октябрь 1795 г.)» и последовавшая за этим сложная борьба за власть свела на нет результаты победы маратхов над низамом и привела Маратхское государство в расстройство. Вскоре после этого беспорядки в Пуне предоставили англичанам желанную возможность воспользоваться внутренними раздорами маратхов для установления своей верховной власти в Индии.
Ауд. В Ауде Джон Шор не следовал политике невмешательства. После смерти наваба Асаф-уд-доулы в 1797 году в Ауде оказалось два претендента ка престол—Саадат Али, брат умершего наваба, и Вазир Али, которого покойный наваб считал своим преемником. Джон Шор поддержал претензии Саадата Али и заставил его подписать договор (1798 г.), по которому субсидия, уплачиваемая навабом, была увеличена, а Аллахабадская крепость, «военный ключ к провинции», была присоединена к владениям компании.