Реформы Монтегю—Челмсфорда (1917—1919 гг.). Усиление национального движения во время первой мировой войны вынудило английское правительство прислушаться к требованиям Конгресса. Вопрос о борьбе, насильственной или ненасильственной, как средстве достижения свараджа [самоуправления.— Ред.} пока не возникал. Предполагали, что самоуправление придет в результате «постепенного улучшения интеллектуальных, моральных и материальных условий жизни». Но единый фронт, представленный индийскими лидерами, и та роль, которую Индия сыграла во время войны, заставили английское правительство рассмотреть индийскую проблему, по выражению английского премьер-министра Асквита, «с новой точки зрения». Вывод, сделанный английским правительством, был следующим образом изложен в докладе Монтегю—Челмсфорда: «Индийцам должна быть предоставлена возможность—в той мере, в какой они выработают у себя чувство ответственности,—определить для самих себя, что, по их мнению, должно быть сделано».
20 августа 1917 года министр по делам Индии Монтегю заявил в палате общин: «Политика правительства Его Величества, с которой правительство Индии полностью согласно, заключается в том, чтобы расширять участие индийцев во всех областях управления и постепенно развивать органы самоуправления, имея в виду в конечном счете образование ответственного правительства в Индии как неотъемлемой части Британской империи». Эта декларация была «революционной», поскольку она обещала создание ответственного правительства. В этом смысле она являлась отказом от политики Морли—Минто. Это была «декларация веры в философию либерализма». Она основывалась на «мысли о том, что только свобода приучает людей к свободе». Однако механизм управления, созданный в соответствии с этой «верой в философию либерализма», едва ли предназначался для прокладывания дороги свободе.
В ноябре 1917 года министр по делам Индии прибыл в страну и обсудил свой проект реформ с вице-королем лордом Челмсфордом и некоторыми видными английскими чиновниками и индийскими политическими деятелями. Результаты этих обсуждений нашли отражение в докладе Монтегю—Челмсфорда, опубликованном в июле 1918 года. Закон об управлении Индией 1919 года основывался на этом докладе.
Этот закон предусматривал, что законодательную власть в Британской Индии должны были осуществлять генерал-губернаторы и законодательный орган, состоящий из двух палат—Государственного совета и Законодательного собрания. Государственный совет состоял из 60 членов, из которых 26 членов назначались генерал-губернатором, а 34—избирались. В состав Законодательного собрания входило 145 членов, из которых 105 избирались, а остальные назначались. Хотя в докладе Монтегю—Челмсфорда говорилось, что существование раздельных религиозно-общинных избирательных курий является «очень серьезным препятствием на пути дальнейшего проведения в жизнь принципа самоуправления», система Морли—Минто все же была сохранена. Таким образом, существование раздельных избирательных курий стало характерной чертой индийской политической жизни. Генерал-губернатор сохранил за собой право издавать постановления, имевшие силу закона. Исполнительная власть оставалась вне контроля со стороны законодательного органа, который, однако, осуществлял некоторый контроль над финансами.
В отношении провинциальных законодательных органов закон предусматривал, что, по крайней мере, 70 процентов их членов должны избираться и что число чиновников не должно превышать 20 процентов общего числа членов законодательного органа. Принцип выборов по куриям, конечно, остался в силе. Провинциальные исполнительные органы должны были состоять из: 1) «зарезервированных» департаментов под контролем губернатора и членов Исполнительного совета, которые не были ответственны перед законодательными органами» и 2) «переданных» департаментов, под контролем губернатора и министров, которые были ответственными перед законодательными органами. Такая структура получила название «диархии».
Особой критике с точки зрения национального движения, указывавшего на недостатки закона 1919 года, подвергались система «диархии», отсутствие хотя бы частично ответственного центрального правительства и закрепление сушествования «раздельных избирательных курий». Система «диархии» была слишком сложной, чтобы действовать успешно. Центральный законодательный орган только мешал работе исполнительного, не имея в то же время возможности контролировать его или влиять на него. Увековечение избирательных курий затрудняло совместную работу индусов и мусульман в политической области и неуклонно разрушало единство между религиозными общинами, возникшее в результате халифатистского движения.
Закон 1919 года был принят «умеренными», которые считали большим шагом вперед простое признание права Индии на самоуправление в будущем, но он не получил одобрения Конгресса в целом. Крыло Конгресса, называемое свараджист-ской партией, во главе с Дсшабандху Ч. Р. Дасом и Мотилалом Неру вошло в законодательный орган с целью подорвать созданную систему управления изнутри.
Движение несотрудничества. Реформы «Монтфорда» [Монтегю и Челмсфорда] совпали по времени с решающим этапом в развитии Национального конгресса. Влияние войны, амритсарская трагедия, халифатистское движение, которое временно объединило мусульман и индусов,—все это создало новую обстановку в стране и потребовало изменений в политике и методах. Махатма Ганди привез с собой из Южной Африки учение о прямой борьбе и способе ее проведения—сатьяграху [мирное несотрудничество], которое, по его утверждению, не знало поражений. Конгресс проникся этой идеей, и это изменение в характере его деятельности нашло свое отражение в статье 1 устава конгресса, принятого в 1921 году.
«Целью Индийского национального конгресса,—гласит эта статья,—является достижение свараджа народом Индии всеми законными и мирными средствами». Самоуправление в рамках Британской империи уже не являлось целью, «хотя оно прямо не исключалось». «Постепенное улучшение интеллектуальных, моральных и материальных условий нашей жизни» и даже «конституционные» средства перестали служить единственным путем для достижения цели; неконституционные средства могли теперь быть использованы при условии, что они будут «законными и мирными».
В известном смысле конституционная история Индии начинается с 1917 года. Три закона об индийских законодательных советах (1861, 1892, 1909 гг.) не обеспечили Индии самоуправления и не стимулировали у избираемых в законодательные органы индийских представителей трезвого и конструктивного чувства ответственности. Авторы доклада «Монтфорда» отмечают, что проект Морли—Минто провалился по той причине, что он «через короткий промежуток в десять лет перестал утолять политический голод в Индии». Если бы они (эти авторы) были действительно способны почувствовать пульс страны, они бы поняли, что реформы Морли—Минто не утоляли «политический голод» в Индии уже тогда, когда они были обнародованы. Если бы Англия поняла, насколько был силен в Индии в 1917 году «политический голод», реформы «Монтфорда» могли бы быть более глубокими. Все уступки, когда-либо сделанные Англией, были вызваны отнюдь не великодушием или политической симпатией, а политической или военной необходимостью. Один американский автор говорит по поводу декларации Монтегю: «Она явилась результатом соображений более или менее противоречивых. Индию нужно было вознаградить за ее лояльность, а также и подкупить, для того чтобы она сохраняла спокойствие в то время, когда империя ведет борьбу за свое существование». Эти «противоречивые» мотивы объясняют некоторые противоречия и несообразности в законе 1919 года. Но этот закон, несомненно, был новым поворотом в истории Британской Индии: в законе 1919 года впервые за время английского правления предусматривалась передача власти индийцам, хотя эта передача осуществлялась с заминками, а передаваемая власть была крайне ограниченна.
Весьма интересно, хотя, быть может, и бесполезно, подумать о том, содержались ли в законе 1919 года зачатки прочного конституционного прогресса. Ни одна конституция ни в одной стране не может успешно действовать, если она не утоляет «политического голода» народа. Если организованное политическое мнение непримиримо враждебно данной конституции, то практически бесполезно обсуждать ее теоретические достоинства и недостатки. Английское правительство знало, что единственная «хорошо организованная партия» в Индий-Национальный конгресс—была «непримирима». Если бы английское правительство действительно стремилось к обеспечению подлинного конституционного прогресса, оно постаралось бы удовлетворить требования Национального конгресса, вместо того чтобы ослаблять его путем поощрения «умеренных», а также мусульманских религиозно-общинных группировок. Даже со строго конституционной точки зрения английское правительство и его представители в Индии подвергли опасности успех «эксперимента»—как Ллойд Джордж назвал закон 1919 года—из-за неблагоразумного противодействия желаниям и взглядам народа. Лорд ^идинг использовал право вето для защиты деспотичных индийских князей от критики и для увеличения налога на соль, что тяжело отразилось на положении беднейших слоев населения страны. В своей знаменитой речи о «стальной схеме» в палате общин 2 августа 1922 года Ллойд Джордж заявил, что он не может представить себе то время, когда Индия сможет обойтись без опеки и помощи со стороны английских чиновников. Подозрения индийцев усилились в связи с созданием комиссии Ли(Эта комиссия рассматривала вопрос о кадрах колониального административного аппарата в Индии, и ее рекомендации вели к усилению в нем английского элемента.) и подтвердились в ходе ее работы. Один американский автор признает, что «английские чиновники на индийской службе как корпорация... были явно враждебны реформам». Если националисты были обвинены в разрушительной критике и подрывной тактике, то правители были виновны в подрывных речах и провокационных действиях.
Комиссия Саймона. Противодействие закону 1919 года не ослабевало с течением времени. Напротив, оно постепенно усиливалось и становилось более действенным. 18 февраля 1924 года Центральное законодательное собрание приняло по предложению Мотилала Неру резолюцию с требованием созыва конференции круглого стола с целью выработки конституции для Индии. Из-за политики обструкции, которую проводили свараджисты, не удалось сформировать устойчивые правительства в Бенгалии и Центральных провинциях. Правительство Индии в некоторой мере пошло навстречу общественному мнению, назначив в 1924 году Комитет по изучению реформ под председательством Александра Маддимэна. «Доклад большинства» комитета содержал следующее заключение: «В то время как период, истекший с момента вступления в силу настоящей конституции, является слишком непродолжительным, чтобы дать возможность вынести обоснованное мнение о ее успехе, полученные нами сведения далеко не убеждают,в ее провале». В «докладе меньшинства», наоборот, сделано заключение, что «существующая система потерпела провал... и неспособна дать лучшие результаты в будущем».
Назначив в 1927 году комиссию Саймона, английское правительство по существу признало неудачу реформ «Монтфорда». Комиссии было предложено изучить «действие системы управления, распространение образования и развитие представительных учреждений в Британской Индии» и «доложить, желательно ли и в какой мере установление принципа ответственного правительства либо расширение, видоизменение или ограничение степени ответственности правительства, существующего там в настоящее время, включая вопрос, желательно ли образование вторых палат в местных законодательных органах». Комиссия должна была также изучить методы, с помощью которых возможно в будущем регулирование отношений между индийскими княжествами и Британской Индией. Ни один индиец не вошел в состав комиссии, что было осуждено во всех кругах индийского общества. Конгресс совершенно бойкотировал комиссию. Однако она продолжала свои расследования, итоги которым были подведены в докладе, опубликованном в июне 1930 года. Английское правительство снова не приняло во внимание мнение «единственной, крупной и хорошо организованной партии в Индии». Английским правителям не пришло в голову, что политическое расследование, бойкотируемое ведущими выразителями общественного мнения-, не могло достичь цели, которую оно преследовало. Верный традиционной английской политике, министр по делам Индии консерватор лорд Биркенхед пытался «запугать многочисленное индусское население, внушив ему опасение, что комиссия попадает под влияние мусульман и поэтому может представить доклад, целиком противоречащий интересам индусов».
Доклад Неру. В то время как комиссия Саймона проводила свою работу, не имея контакта с индийским общественным мнением, ведущие политические партии Индии пытались выработать общую политическую программу. В соответствии с резолюцией Мадрасской сессии Конгресса (1927г.), в начале 1928 года в Дели была созвана конференция всех партий. Конгресс и другие организации, представленные на конференции, согласились, что вопрос о конституции для Индии должен обсуждаться на основе требования полностью ответственного правительства. Комитет под председательством Мотилала Неру подготовил доклад, в котором в качестве политической цели Индии выдвигался статус доминиона, а не полная независимость. Конгресс был готов принять конституцию, предложенную в этом докладе, в случае, если английское правительство введет ее в действие целиком в течение декабря 1929 года. Английское правительство не дало серьезного ответа на этот жест со стороны Конгресса. 31 октября 1929 года Ирвин просто-напросто заявил, что ему поручено разъяснить от имени английского правительства, что «по мнению правительства в декларации 1917 года под естественным завершением конституционного развития Индии подразумевается достижение статуса доминиона». Это неопределенное заявление не удовлетворило Индию. Теперь Конгресс изменил свою цель, потребовав полной независимости. Председательствуя на Лахорской сессии Конгресса в 1929 году, Джавахарлал Неру сказал: «У нас было много разногласий по поводу независимости и статуса доминиона, и мы спорили о словах. Однако в действительности речь идет о приходе к власти, каким бы словом она ни была названа. Я не думаю, что какая-либо форма статуса доминиона, примененная к Индии, даст нам реальную власть».
Конференция круглого стола. Комиссия Саймона предложила обсудить вопрос об индийской конституции на Конференции круглого стола. В октябре 1929 года английский премьер-министр Рамсей Макдональд принял это предложение. В том же месяце вице-король лорд Ирвин сделал заявление, о котором говорилось выше.
Первая сессия Конференции круглого стола была созвана в Лондоне в ноябре 1930 года. Отказавшись участвовать в конференции, Конгресс начал движение «гражданского неповиновения», возглавленное Махатмой Ганди. В работе второй сессии Конференции круглого стола (осень 1931 г.) Ганди принял участие в качестве единственного представителя Конгресса. К тому времени он приостановил кампанию «гражданского неповиновения», заключив пакт с лордом Ирвином. Третья сессия Конференции круглого стола началась в 1932 году. На ней присутствовали представители всех значительных политических групп в Индии, правителей индийских княжеств и представители трех политических партий Англии. Ее работа могла бы быть более полезной и практически ценной, если бы сессия не была столь многолюдной и разнообразной по своему составу. Единственным осязаемым результатом было возникновение идеи федерации—идеи создания Индийской федерации, состоящей из английских провинций в Индии и индийских княжеств. Призыв Махатмы Ганди положиться на Конгресс не получил отклика у английского правительства, а неудача попыток Ганди преодолеть разногласия между мусульманами и индусами, причиной которой, как утверждают, явилась непримиримость некоторых мусульманских лидеров, тайно поддерживаемых европейцами, привела к появлению «Решения о представительстве религиозных общин» (Согптипа! Ашагс!) Рамсея Макдональда(«Решение о представительстве религиозных общин» сохранило раздельные избирательные курии—для мусульман и для индусов—и, кроме того, установило отдельную курию для так называемых низших каст индусов или «неприкасаемых», которые стали официально именоваться «выделенными кастами»). Таким образом, система, изобретенная лордом Минто в 1909 году, была сохранена и расширена в 1932 году. Впоследствии это решение было частично видоизменено в Пунском пакте, который был принят индусскими лидерами после объявления Махатмой Ганди голодовки в целях предотвращения политического раскола между так называемыми «кастовыми индусами» и «индусами из выделенных каст».
Закон об управлении Индией (1935 г.). На основе материалов Конферен-ции круглого стола английское правительство подготовило в 1933 году Белую книгу, которая в дальнейшем легла в основу закона об управлении Индией 1935 года. Этот закон был проведен в палате общин министром по делам Индии Самуэлем Хором.
Не имея возможности подробно рассмотреть сложные положения этого закона, мы коротко остановимся лишь на наиболее важных из них. Закон предусматривал образование Индийской федерации, состоящей из провинций Британской Индии и индийских княжеств. Княжества входили в федерацию на добровольных началах. Федерация не могла быть создана до тех пор, пока в нее не войдут княжества, общая численность населения которых составила бы не менее 39 490 956 человек и которые имели бы право на занятие не менее половины из 104 мест в Государственном совете. Условия, на которых данное княжество вступало в федерацию, должны были быть изложены в «Грамоте о вступлении».
Федеральную исполнительную власть должны были осуществлять генерал-губернатор и совет министров. Министры назначались генерал-губернатором и могли быть смещены в любое время по его усмотрению. В некоторых специально оговоренных вопросах на генерал-губернатора возлагалась «особая ответственность» (таким вопросом являлось, например, предотвращение серьезной угрозы миру и спокойствию в Индии или в какой-либо ее части). В подобных случаях он имел полную свободу действии; мог принимать или отвергать советы министров. В таких вопросах, как оборона, религиозные дела, внешняя политика, управление территориями, населенными племенами, генерал-губернатор также был уполномочен действовать «по своему усмотрению». Для ведения этих дел генерал-губернатор назначал трех советников. Таким образом,. (отвергнутая комиссией Саймона диархия специально предусматривалась для федерации законом 1935 года. В провинциях Британской Индии исполнительная власть генерал-губернатора распространялась на все вопросы, по которым федеральные законодательные органы могли издавать законы. Однако в княжествах, вошедших в федерацию, она распространялась только на те вопросы, которые согласно «Грамоте о вступлении» передавались под федеральный контроль. Более того, в то время как во главе одних федеральных ведомств стояли министры, другие были оставлены под управлением советников.
За исключением права контроля, предоставленного федерации согласно «Грамоте о вступлении», права и обязанности Британской короны в отношении индийских княжеств оставались без изменений. Эги права и обязанности были •оставлены в ведении представителя короны. Разрешалось совмещение постов генерал-губернатора и представителя короны.
Федеральную законодательную власть должны были осуществлять король {представленный генерал-губернатором), Государственный совет и Палата ассамблеи, или Федеральная ассамблея. Государственный совет должен был .быть постоянным органом, одна треть членов которого сменялась бы через каждые три года. В нею должны были входить 156 членов от Британской Индии и до 104 членов от княжеств. Члены совета от Британской Индии избирались прямым голосованием по куриям, но шесть членов совета назначались генерал-губернатором. Члены совета от княжеств назначались их князьями. В ассамблею должны были входить 250 представителей от Британской Индии и до 125 представителей от княжеств. Представители от Британской Индии избирались, но не прямым голосование?* населения, а косвенно—депутатами провинциальных законодательных собраний по системе пропорционального представительства с правом одного передаваемого голоса. Представители от княжеств назначались их князьями.
Так же как и в федерации, исполнительная власть в провинциях возлагалась на губернатора, положение которого в провинции во многом было сходно с положением генерал-губернатора в федерации. Он нес «особую ответственность» по ряду специально определенных вопросов (например, предотвращение угрозы миру и спокойствию в провинции или в любой ее части), и в ряде других вопросов он мог действовать «по своему усмотрению». Давать советы губернатору и оказывать ему помощь должен был совет министров, члены которого назначались и смещались «по усмотрению губернатора».
Состав провинциальных законодательных органов, естественно, не был одинаковым во всех провинциях, но повсюду сохранялась в силе система выборов по куриям. Все депутаты всех провинциальных законодательных собраний избирались прямым голосованием населения. Однако в шести провинциях ^Мадрас, Бомбей, Бенгалия, Соединенные провинции, Бихар и Ассам) законодательный орган состоял из двух палат: Законодательного совета и Законодательного собрания, и в каждом Законодательном совете несколько членов назначалось губернатором.
Провинции, находившиеся под управлением главных коммишенеров, оставались в непосредственном ведении генерал-губернатора, и на них распространялась власть федеральных законодательных органов. Бирма была отделена от Индии, а ее административное устройство было определено особо.
В федерации разделение законодательной власти неизбежно. Закон 1935 года предусматривал существование трех категорий законов: федеральных, про-винциальных и совпадающих законов. Был создан федеральный суд, исклю чительной юрисдикции которого подлежали все споры между федерацией, провинциями и княжествами, входящими в федерацию.
Закон 1935 года не удовлетворил ни одну из основных партий Индии. В президентской речи на Бомбейской сессии Конгресса в 1934 году Раджендра Пра-сад дал подробный анализ закона: он критиковал главным образом систему назначения князьями представителей в федеральный законодательный орган, «особую ответственность» генерал-губернатора и губернаторов провинций и их право действовать «по своему усмотрению», учреждение вторых палат в провинциальных законодательных органах, и отсутствие в законе каких-либо положений, которые предусматривали бы «автоматический рост или развитие самоуправления». Он сказал: «Это будет федерация, на одной трети территории которой укрепится необузданный деспотизм, при всяком удобном случае стремящийся подавить народную волю в остальных двух третях страны».
Мусульманская лига осудила план федерации как план, «задуманный для того, чтобы оттянуть на неопределенное время и предотвратить достижение самой заветной цели Индии—создания полностью ответственного правительства»; однако, по мнению Лиги, систему провинциальных органов следовало «использовать настолько, насколько это возможно». Князья же не захотели принять систему, которая означала умаление их автократических привилегий. Итак, закон 1935 года в части, касающейся создания федерации, осуществлен не был, а в части, касающейся провинций, этот закон вступил в силу в апреле 1937 года.
Провинциальная автономия. Важнейшей особенностью закона 1935 года явилось провозглашение провинциальной автономии. С этой точки зрения он представлял собой полную противоположность Закону о хартии 1833 года, который целиком подчинял провинциальные правительства центральному как в отношении законодательства, так и в отношении управления. Такая централизация вызывала затруднения и даже конфликты. Увеличивающаяся сложность законодательства и управления требовала постепенного ослабления контроля со стороны правительства Индии. Закон 1861 года предусматривал частичную децентрализацию в области законодательства; проект лорда Мэйо относительно децентрализации финансов ознаменовал новую тенденцию в управлении Индией. В 1891 году Лэнсдаун заявил: «Все мы любим рассуждать о необходимости децентрализовать наше управление». При этом он усмотрел хороший пример децентрализации в существовании княжеств. При лорде Керзоне в значительной мере имело место возвращение к старой политике централизации. В 1907 году лорд Морли назначил комиссию по децентрализации, которая рекомендовала ослабить контроль центра над деятельностью провинциальных властей по некоторым вопросам. В 1912 году были произведены некоторые изменения в системе финансов, но они не внесли существенных перемен в отношения между центральным и местными правительствами.
В послании к министру по делам Индии от 25 августа 1911 года правительство Индии высказало новую точку зрения по этому вопросу. В послании говорилось: «... безусловно, со временем нужно будет удовлетворить справедливое требование индийцев об увеличении их роли в управлении страной, и тогда вопрос будет заключаться в том, каким образом произвести передачу полномочий, чтобы при этом не подорвать верховную власть генерал-губернатора и совета. Единственно возможным решением этой трудной проблемы, повидимому, является постепенное предоставление провинциям все большего самоуправления, пока, наконец, Индия не будет состоять из ряда административных единиц, автономных во всех своих делах, причем правительство Индии будет иметь право вмешиваться в случае неудовлетворительного управления, но, как правило, его деятельность будет ограничиваться вопросами общеимперского значения». Хотя министр по делам Индии лорд Крю заявил, что децентрализация не означает установления общественного контроля над управлением провинциями, все же идея «административных единиц, автономных во всех своих делах», овладела умами индийских политических деятелей. В совместном проекте Национального конгресса и Мусульманской лиги, выработанном в 1916 году, говорилось: «Правительство Индии, как правило, не будет вмешиваться в местные дела провинций, оно будет ведать лишь теми делами, которые не резервируются специально за провинциальными властями». Доклад Монтегю—Челмсфорда рекомендовал, чтобы централизация ослабевала по мере усиления общественного контроля над управлением провинциями. Закон 1919 года в значительной степени освободил правительства провинций от контроля со стороны правительства Индии, предусмотрев передачу полномочий провинциальным властям; но система управления в целом оставалась централизованной.
Идея создания федерации, состоящей из провинций Британской Индии и индийских княжеств, возникла еще до введения реформ Монтегю—Челмсфорда, но практическое значение она приобрела только после Конференции круглого стола. В меморандуме, представленном Махатмой Ганди Конференции круглого стола, точка зрения Конгресса была изложена следующим образом:
«В будущем Индия должна стать федеративным государством; полномочия английского правительства в Индии должны быть переданы федерированным единицам, если только в дальнейшем не окажется, что это противоречит жизненным интересам Индии». Рекомендуя предоставить провинциям автономию, Объединенный парламентский комитет в то же время подчеркивал, что единство Индии должно быть сохранено.
Тип провинциальной автономии, установленный законом 1935 года, не удовлетворил Конгресс, несмотря на то, что лорд Линлитгоу неоднократно подчеркивал политическую ценность этой автономии. Мусульманская лига проявила явную враждебность к федерации, но в надежде на захват власти в провинциях, где мусульмане составляют большинство населения, она решила, что «конституцию в части, касающейся провинциального управления, следует использовать настолько, насколько это возможно». Так подготавливались предпосылки для вивисекции Индии по религиозно-общинному принципу.
Проблема религиозных общин. Единство индусов и мусульман, выразившееся в халифатистском движении, достигло наибольшего развития в 1921 гсду. Однако вскоре после этого положение начало постепенно ухудшаться. После провала Конференций всех партий в Калькутте в 1928 году все надежды на создание новых основ для единства между Конгрессом и Лигой были фактически оставлены. Английское правительство сделало все возможное, чтобы предотвратить создание единого политического фронта в Индии. Джинна сформулировал свои «14 пунктов»(Речь идет об определении лидером Мусульманской лиги ее политических требований.). На Конференции круглого стола Мусульманская лига не была представлена, и, в то время когда Мадан Мохан Малавия проводил конференцию единства в Аллахабаде с целью добиться расположения Мусульманской лиги, Самюэль Хор сделал Мусульманской лиге более выгодное предложение (331/3 процента мест в Центральном законодательном собрании и отделение Синда). Все шансы на создание единства были, таким образом, потеряны, и реальным результатом Конференции круглого стола явилось «решение о представительстве религиозных общин», выработанное английским правительством. В отношении этого решения Национальный конгресс занял необычную для него позицию, но эта половинчатая уступка не удовлетворила мусульман.
Тем временем Джинна отказался от своих старых национальных идей и стал укреплять свое влияние в мусульманской общине. Он решил принять закон 1935 года в части, касающейся провинциального управления, одновременно резко возражая против федерального устройства. Образовав в 1937 году свои правительства в некоторых провинциях, Конгресс отказался от формирования коалиционных правительств, а в Соединенных провинциях Мусульманская лига отвергла условия сотрудничества, предложенные Конгрессом.
Джинна резко протестовал против того,что он называл политикой «Индостан для индусов». Он «разоблачал» «маневры» «конгрессовского фашизма» и выдвинул несколько обвинений против конгрессистских правительств. Конгресс отверг обвинения Джинны, которые последний даже не попытался обосновать. Интересно привести комментарии промусульмански настроенного наблюдателя Коупленда, который писал: «Разногласия не имеют серьезного значения, так как спорные вопросы сами по себе не могут отражать силу и глубину возмущения мусульман. Случаи индусо-мусульманских столкновений не были многочисленными, если учитывать огромные размеры территории. Некоторые из них были очень незначительными. Подобные инциденты случались время от времени и ранее».
Однако Джинна продолжал говорить о серьезности так называемых «зверств индусов», и, когда Конгресс потребовал от Законодательного собрания выработки конституции для Индии, он назвал это попыткой укрепить хинду радж [господство индусов]. Таким образом, достичь согласованного решения конституционной проблемы оказалось невозможно. Начало второй мировой войны углубило разногласия между тремя сторонами: английским правительством, Национальным конгрессом и Мусульманской лигой. Джинна принялся развивать теорию «двух наций»(Джинна утверждал, что индусы и мусульмане, населяющие Индию, якобы являются двумя разными нациями.), которую до этого уже выдвигали некоторые мусульманские деятели. Он не внес ни одного конструктивного предложения, которое облегчило бы выработку конституции, приемлемую для обеих сторон. Его конструктивное предложение было выдвинуто в туманной форме в 1940 году—это была знаменитая резолюция о Пакистане. В ней предлагался разрушительный по своему характеру план, так как он означал полный отказ от единства Индии, которое складывалось в стране в течение двухсот лет английского правления.
Индийские княжества. В докладе «Монтфорда» признавалась желательность
«более тесного» вовлечения индийских княжеств «в орбиту империи», одновременно указывалось, что «никакие конституционные изменения, которые могут иметь место, не затронут прав, достоинства и привилегий княжеств, признанных в договорах, санадак [грамотах], соглашениях или существующих согласно установившейся практике». 8 февраля 1921 года была создана Палата князей, являвшаяся совещательным и консультативным органом, но не исполнительным.
27 марта 1926 года лорд Ридинг направил низаму письмо, в котором следующим образом излагалась доктрина верховной власти:
«Суверенитет Британской короны в Индии является верховным, и поэтому ни один правитель индийского княжества не может законно претендовать на право вести переговоры с английским правительством на равных началах. Верховенство английского правительства основано не только на договорах и соглашениях, но и существует независимо от них. Помимо прерогатив английского правительства в вопросах, касающихся сношений с иностранными державами и внешней политики, его правом и обязанностью является поддержание мира и порядка во всей Индии при тщательном соблюдении всех договоров и соглашений».
«Договорные права»(То есть права, вытекающие из «договоров» и «соглашений» между княжествамия английскими властями в Индии.) обсуждались в историческом и юридическом аспектах в комитете Неру и в назначенном английским правительством комитете по изучению индийских княжеств (под председательством Харкорта Бат-лера). Эти обсуждения носили более или менее академический характер. Комитет Неру справедливо указал, что вопрос о княжествах «является скорее делом государственного деятеля, чем исследователя-юриста». Но даже «исследователь-юрист» не может забывать, что на договоры, заключенные более столетия назад при обстоятельствах, не имеющих ни малейшего сходства с политической обстановкой в Индии 30-х годов XX века и в различное время по-разному трактовавшиеся верховной властью, нельзя больше ссылаться для защиты системы княжеств, которую общественное мнение не хотело дольше терпеть.
Международное право не распространяется на отношения с индийскими княжествами, но принцип rebus sic stantibus(Термин международного права—«оговорка о неизменных обстоятельствах», дающая право одностороннего расторжения договора в случае серьезного изменения тех обстоятельств, при которых он был заключен.) основан на здравых практических соображениях, которые не могут игнорироваться государственными деятелями.
Комитет Неру обсуждал вопрос, может ли верховенство короны быть передано правительству Индий, если Индия получит статус доминиона. Закон 1935 года содержал отрицательный ответ на это притязание комитета Неру. В законе предусматривалось, что осуществлять верховенство будет представитель короны, а не генерал-губернатор или правительство Индий. Конгресс придерживался осторожной политики по отношению к княжествам, но растущее политическое недовольство в Британской Индии не могло не перекинуться и в княжества. Лорду Линлитгоу не удалось заставить княжества присоединиться к проектируемой федерации.
Многие проницательные обозреватели политических событий в Индии полагают, что, приглашая князей на Конференцию круглого стола, английское правительство не руководствовалось искренним желанием создать единообразие в политическом устройстве Индии. Оно, скорее, стремилось использовать князей для того, чтобы на практике свести к нулю ту передачу власти, которую оно могло быть вынуждено произвести. Князья едва ли могли быть дружески настроенными и надежными партнерами национального движения, которое стремилось к действительной передаче власти. Однако закон 1935 года ставил создание федерации в зависимость от сотрудничества князей. По выражению президента Конгресса, создавалась такая «федерация, на одной трети территории которой укрепится необузданный деспотизм, при всяком удобном случае стремящийся подавить народную волю в остальных двух третях страны».
Князья в конечном итоге ответили отказом на предложение верховной власти вступить в федерацию. Помимо политики Конгресса и Мусульманской лиги, именно это нежелание князей сотрудничать сделало невозможным осуществление тщательно разработанного проекта создания федерации. В стране происходили серьезные перемены, которые встревожили князей. Ведь если «Британская Индия» приобретет «демократические свободы», то «княжеская Индия» не сможет сохранить навсегда «необузданный деспотизм». Поэтому князья отошли в сторону, надеясь, что задержка осуществления проекта федерации будет означать затяжку предоставления «демократических свобод» Британской Индии.
Возможно, существовала и другая важная причина, которая помешала князьям принять проект федерации. В президентской речи Раджендры Прасада на Бомбейской сессии Конгресса (1934 г.) содержалось одно важное заявление: «Сами князья будут еще более беспомощными, чем сейчас, они скоро почувствуют последствия создания федерации, задуманной с целью оградить их от губительного для них вмешательства народа Британской Индии, но в то же время держать их в подчинении у вице-короля». Согласие князей с проектом федерации означало бы подчинение двум властям. Федеральное правительство Индии, в котором Конгресс, несомненно, имел бы преобладающее, если и не всегда действенное влияние, получало право контролировать управление княжествами в некоторых существенных вопросах. При этом хорошо известно, что в современных условиях власть центральных органов федерации обычно растет в ущерб самостоятельности ее составных частей. Но установление федерального контроля не освободило бы князей от контроля верховной власти, который не был точно определен. Доклад комитета Батлера отверг точку зрения князей на верховенство Британской короны. Когда закон 1935 года находился в стадии подготовки, князья 'потребовали авторитетного определения понятия «верховенство» короны, но ответ английского правительства был туманным и разочаровывающим. «Характер их взаимоотношений с королем-императором не подлежит обсуждению»,—заявил министр по делам Индии. Другими словами, верховная власть остается верховной, даже если некоторая доля «внутреннего суверенитета» переходит к федерации, в которой господство принадлежит Конгрессу. Зачем же было князьям идти в подчинение двум хозяевам вместо одного?
Если князья боялись Конгресса, то Конгресс, в свою очередь, боялся князей. Одно из основных возражений Конгресса против проекта федерации относилось к тому положению, которое князья должны были занимать там. Конечно, существовали и другие возражения, например отмечалось, что центр не будет располагать реальной властью, указывалось на недостатки в проекте провинциального управления, на специальные полномочия генерал-губернатора и губернаторов, на защиту интересов европейцев и т. д. Конгресс проводил последовательную политику противодействия закону 1935 года, особенно проекту создания федерации, и выдвинул демократический принцип, согласно которому новая конституция должна была быть выработана подлинно представительным учредительным собранием. Английское правительство не отнеслось к этому предложению серьезно и нашло себе союзника в лице Джинны.
Провинциальная автономия на практике. В апреле 1937 года Закон об управлении Индией 1935 года был навязан Индии вопреки ее желанию и несмотря на ее протесты. Провинциальная автономия была введена в одиннадцати провинциях1. Эта автономия была ограничена многими «оговорками» и скована так называемой «особой ответственностью» губернатора. В результате выборов Конгресс получил абсолютное большинство в Законодательных собраниях пяти провинций (Мадрас, Центральные провинции, Соединенные провинции, Бихар и Орисса); в четырех провинциях (Бомбей, Северо-Западная пограничная провинция, Бенгалия и Ассам) он оказался партией, получившей наибольшее число голосов. Мусульманская лига не смогла обеспечить себе большинство ни водной из провинций. Сначала Конгресс отказался сформировать правительства, опасаясь, что министры не будут иметь действительной возможности управлять провинциями в соответствии со своими взглядами. В июне 1937 года лорд Линлитгоу в публичном заявлении заверил Конгресс в том, что губернаторы не будут вмешиваться в повседневное управление провинциями. Тогда Конгресс сформировал правительства в семи провинциях (в Бомбее, Мадрасе, Соединенных провинциях, Бихаре, Центральных провинциях, Ориссе и Северо-Западной пограничной провинции). В 1938 году Конгресс присоединился к коалиционному правительству в Синде, и премьер-министр, конгрессист, сформировал коалиционное правительство в Ассаме. Таким образом, все провинции, кроме Бенгалии и Пенджаба, фактически попали под управление Конгресса.

 

(примечание) Бирма была отделена от Индии 1 апреля 1937 года. 

 

Конгресс в оппозиции. В сентябре 1939 года в Европе разразилась война и Индию вовлекли в нее, не поинтересовавшись предварительно тем, как отнесется к этому индийская общественность, и даже не сделав формального запроса о мнении центрального законодательного органа. Эго сразу обнаружило глубину пропасти, разделявшей Национальный конгресс и английское правительство. Конгресс заявил, что «вопрос о войне и мире для Индии должен быть решен самим индийским народом» и отказался «оказать какое-либо содействие в войне, которая велась бы в империалистических целях и ради укрепления империализма в Индии и других странах». Конгресс просил английское правительство «заявить в недвусмысленной форме, каковы его цели в войне, его отношение к демократии, к империализму и каково будет новое устройство мира». Было также предъявлено требование «провозгласить Индию независимой нацией и в связи с этим предоставить ей свободу в возможно большем масштабе». Поскольку английское правительство не дало удовлетворительного ответа, конгрессистские правительства провинций объявили о своем уходе в отставку. Пять провинций (Бомбей, Мадрас, Соединенные провинции, Бихар, Центральные провинции) в соответствии с разделом 93-м закона 1935 года оставались под единовластным управлением губернаторов вплоть до восстановления в 1946 году конгрессистских правительств. В Северо-Западной пограничной провинции было образовано правительство Мусульманской лиги, но в 1945 году на его место пришло конгрессистское правительство. В Ориссе сменилось несколько коалиционных правительств, но в 1946 году к власти опять пришел Конгресс. В Ассаме было образовано правительство Лиги, но в 1946 году его сменило правительство Конгресса. В Синде и Бенгалии, несмотря на отдельные временные победы групп, не примыкавших к Лиге, укрепилась власть Мусульманской лиги. Пенджаб оставался под властью Юнионистской партии вплоть до создания в 1946 году коалиционного правительства Конгресса, Сикхской и Юнионистской партий.
Даже после отставки провинциальных правительств Конгресс не предпринимал ничего, что создавало бы затруднения для правительства, за исключением предъявления требования о созыве Учредительного собрания в целях выработки новой конституции. Махатма Ганди писал: «Мы не хотим независимости на развалинах Англии». В 1940 году Конгресс предложил сотрудничество на определенных условиях, из которых главным было требование немедленного провозглашения «полной независимости Индии» и создания Временного центрального национального правительства. 8 августа 1940 года лорд Линлитгоу сделал заявление, в котором заверил меньшинства в том, что конституция не будет выработана без их согласия; кроме того, в заявлении содержалось условное признание права индийцев выработать свою собственную конституцию и было сказано, что орган по выработке конституции должен быть создан после войны. Махатма Ганди писал, что это заявление «углубило пропасть между Индией, представленной Национальным конгрессом, и Англией». Тогда Национальный конгресс начал движение сатьяграха под руководством Ганди в поддержку скромного требования свободы слова. Он решил, что эта кампания не должна перерастать в «массовые действия», так как в этом случае она поставит в затруднение правительство. Сатьяграха являлась просто «моральным протестом».
Рождение Пакистана. В 1937 году Мусульманская лига и ее вождь М. А. Джинна не играли значительной роли в политической жизни Индии. Так, на выборах, проходивших на основании закона 1935 года, Мусульманская лига получила только 110 из всех 482 предназначенных для мусульман мест в одиннадцати провинциях. Когда Национальный конгресс сформировал про-винициальные правительства, Джинна заявил, что мусульмане «не могут ожидать при конгрессистском правлении ни справедливости, ни честного отношения к себе». В 1939 году Мусульманская лига издала три документа, в которых описывались «зверства», якобы учиненные индусами над мусульманами, и выдвигались серьезные обвинения против нескольких конгрессистских правительств.

Реджинальд Коупленд говорит: «Беспристрастный наблюдатель придет к заключению, что многие из этих обвинений были либо преувеличены либо несерьезны... и заявления о том, что конгрессистские правительства преднамеренно проводили антимусульманскую политику, конечно, не подтвердились... Но как бы то ни было, рядовые мусульмане очень легко поверили обвинениям, предъявленным Конгрессу...» Популярность Джинны среди мусульман, естественно, возросла. Когда конгрессистские правительства ушли в отставку, Джинна заявил, что окончание правления Конгресса в провинциях следует ежегодно торжественно праздновать как «день освобождения».
Вскоре после провозглашения автономии провинций Джинна начал проповедовать теорию о том, что индийские мусульмане являются «нацией», а не просто религиозной общиной. В статье, опубликованной в английском журнале в январе 1940 года, он писал: «В Индии существуют две нации, каждая из которых должна участвовать в управлении их общей родиной». В своей президентской речи на лахорской сессии Мусульманской лиги, состоявшейся в марте 1940 года, Джинна подчеркнул различия между индуизмом и исламом: «Это не религии в узком смысле слова, это, по существу, два различных общественных порядка, и утверждения о том, что индусы и мусульмане смогут когда-либо слиться в единую нацию, являются фантазией... Индусы и мусульмане имеют различные религиозные убеждения, общественные обычаи, литературу... Если соединить в одном государстве две нации, одна из которых составляет меньшинство населения, а другая—большинство, это должно привести к росту недовольства и, в итоге, к разрушению любой системы, которая может быть •создана для управления таким государством».
Итак, мусульмане должны иметь свое собственное государство, утверждал Джинна; они «не примут никакого устройства, неизбежным результатом которого будет создание правительства с индусским большинством». Эго государство должно включать «родину» мусульман, то есть те районы Северо-Западной и Северо-Восточной Индии, в которых мусульмане составляли большинство населения. Эта идея не была открытием Джинны. В 1930 году пенджабский поэт и философ Мухаммед Икбал предложил создать единое автономное—но не независимое—государство, в которое вошли бы Пенджаб, Северо-Западная пограничная провинция, Синд и Белуджистан и которое должно было составить часть слабо централизованной федерации Индии. В 1933 году Чаудхури Рахмат Али, пенджабский студент-мусульманин, выдумал слово «Пакистан» («Страна чистых»). Пакистан должен был явиться мусульманским государством, включающим Пенджаб (обозначенный буквой «П»), Северо-Западную пограничную провинцию, или афганскую территорию (обозначенную буквой «А»), Кашмир -(обозначенный буквой «К»), Синд (обозначенный буквой «С») и Белуджистан (сокращенно обозначенный «стан»). В 1940 году Чоудхури Рахмат Али предложил, чтобы составными частями Пакистана стали также Ассам и Хайдерабад.
В марте 1940 года в Лахоре состоялась сессия Мусульманской лиги. Эта сессия приняла резолюцию, в которой говорилось, что мусульмане отвергнут любой проект конституции, если он не будет основан на следующих принципах: «Географически смежные территориальные единицы составляются в районы, при образовании которых должно быть проведено такое территориальное урегулирование, какое может оказаться необходимым; районы, где мусульмане составляют большинство, как, например, в северо-западной и восточной зонах Индии, должны быть сгруппированы с тем, чтобы составить независимые государства, в которых составные части будут автономны и суве-ренны». Эга резолюция ясно не указывала на размеры Пакистана. В ней говорилось о «единицах», «районах», «областях», «зонах» и «территориальном урегулировании», но не упоминались существующие политические или административные единицы. В начале 1942 года Джинна говорил Коупленду, что Пакистан будет «мусульманским государством или государствами и будет включать Северо-Западную пограничную провинцию, Пенджаб и Синд, в одной части Индии, и Бенгалию—в другой». Он не претендовал на Белуджистан и Ассам, так же как и на Кашмир и Хайдерабад. В меморандуме, представленном «миссии членов английского кабинета министров» 12 мая 1946 года, Мусульманская лига требовала, чтобы «шесть мусульманских провинций (Пенджаб, Северо-Западная пограничная провинция, Белуджистан, Синд, Бенгалия и Ассам) были объединены в одну группу». При этом не объяснялось, почему Ассам был назван мусульманской провинцией.
Сепаратизм, который привел к созданию Пакистана, имеет свою длительную1 историю. Английская политика «разделяй и властвуй», которая осуществлялась путем предоставления особых уступок мусульманам, вызвала отчуждение между ними и индусами. Особо следует упомянуть о «раздельных избирательных куриях». Отрицательные последствия выборов по религиозно-общинным куриям были настолько очевидны, что даже авторы доклада Монтегю—Челмсфорда не могли этого отрицать. Они отмечали, что «деление по принципу религий и классов означает создание политических лагерей, враждебных друг другу, и приучает людей мыслить как приверженцев той или иной доктрины, а не как граждан страны. Трудно представить, как может когда-либо произойти переход, от этой системы к национальному представительству». Но они делали вывод о том, что нельзя отказаться от обещания, данного мусульманам в 1909 году. «Решение о представительстве религиозных общин» Макдональда не только закрепило, но и расширило систему религиозно-общинного представительства.
Миссия Криппса (1942 г.). Крупные победы, одержанные Японией в течение первых месяцев 1942 года, вынудили английское правительство сделать серьезную попытку выйти из тупика, создавшегося в Индии. 11 марта 1942 года премьер-министр Англии Черчилль объявил, что член правительства Стаффорд Криппс отправится в Индию, чтобы разъяснить конституционные предложения, принятые английским правительством, и «убедиться на месте, путем' личных переговоров», могут ли эти предложения «достичь своей цели». Стаффорд Криппс прибыл в Дели 22 марта 1942 года, а 13 апреля 1942 года выехал из Карачи в Лондон.
Проект декларации английского правительства содержал следующие предложения:
1. «Сразу же после прекращения военных действий будут предпринятышаги к созданию выборного органа для выработки новой конституции дляИндии».
2. «Будут приняты меры с целью обеспечить участие индийских княжествв органе по разработке новой конституции».
3. Английское правительство обязуется «принять и немедленно начатьвыполнять конституцию, выработанную таким образом», при соблюдении следующих условий:
а) Каждая провинция Британской Индии имеет право отказаться принятьновую конституцию и сохранить существующее конституционное положение,сохраняя при этом право присоединиться к Союзу, если она пожелает этого.
С теми провинциями, которые не пожелают вступить в Союз, английское правительство готово разработать новое устройство, предоставляющее им в полном объеме тот же статус, что и у Индийского союза.
б) Орган по разработке конституции заключит с английским правительством договор по «всем существенным вопросам, возникающим при полнойпередаче ответственности Англией Индии», гарантирующий «защиту расовыхи религиозных меньшинств». Однако этот договор не будет «налагать какие-либо ограничения на право Индийского союза определять в будущем свои отношения с другими государствами—членами Британского содружества наций».
4. Орган по разработке конституции будет избран членами нижних палатпровинциальных законодательных органов на основе пропорционального представительства.
5. До тех пор пока конституция не будет выработана, английское правительство останется ответственным за оборону Индии, но оно «желает, чтобыруководители основных групп индийского народа немедленно приняли деятельное участие в работе органов Индии, Британского содружества нацийи Объединенных наций, и приглашает их сделать это».
В этой декларации Индии давались лишь обещания, выполнять которые обязывались только в будущем. Говорят, что Махатма Ганди заметил, что это был «чек, помеченный задним числом». Во-вторых, положение о праве провинций не вступать в Индийский союз являлось прямым поощрением, если не явным принятием требования о создании Пакистана. В-третьих, предлагаемое положение об обороне было неприемлемым для Конгресса. В-четвертых, Конгресс потребовал, но не получил даже неофициальных заверений в том, что генерал-губернатор будет действовать как конституционный правитель в соответствии с советами национального правительства, состоящего из индийских лидеров. По словам Джавахарлала Неру, план Криппса означал, что «существующая структура управления останется такою, какой она была прежде, сохранится деспотическая власть вице-короля, а некоторые из нас смогут стать одетыми в ливреи членами его свиты в походе и присматривать за маркитантскими лавками и тому подобным». Итак, Национальный конгресс не принял это предложение английского правительства. Мусульманская лига также отвергла его и вновь потребовала образования Пакистана.
Лозунг «Вон из Индии!» и августовское восстание 1942 года. Когда Крииис уезжал из Индии, страна находилась в состоянии небывалого возбуждения. Национальный конгресс не мог больше откладывать осуществление политики деятельного противодействия английскому правительству, которое даже в этот критический момент, когда японцы находились у границ Индии, отказалось удовлетворить требования индийского народа. Вскоре после отъезда Стаффорда Криппса, Махатма Ганди выдвинул лозунг «Вон из Индии!», и сделал этот лозунг боевым девизом национального движения. 10 мая 1942 года он писал в «Хариджане»: «Присутствие англичан в Индии равносильно приглашению Японии вторгнуться в Индию. Удаление англичан устранит эту приманку...» Некоторое время спустя он писал: «Оставьте Индию на милость бога, или, попросту говоря, на милость анархии. Тогда все партии перегрызутся между собой как собаки или же придут, столкнувшись с действительной ответственностью, к разумному соглашению...»
14 июля 1942 года Исполнительный комитет (working committe) Национального конгресса принял резолюцию, в которой говорилось, что, если англичане не примут требование об отказе от власти. Конгресс будет «вынужден против своего желания» начать «широкую» ненасильственную борьбу под руководством Махатмы Ганди. Эта резолюция была подтверждена на сессии Все-индийского комитета Конгресса, состоявшейся 8 августа 1942 года в Бомбее. Было провозглашено, что «немедленное прекращение английского правления в Индии является настоятельной необходимостью как для блага Индии, так и для торжества дела Объединенных наций. Продолжение этого правления ведет к деградации и ослаблению Индии и делает ее все менее способной оборонять себя и участвовать в борьбе за свободу во всем мире».
На следующий день (9 августа 1942 г.) рано утром Махатма Ганди, члены Исполнительного комитета Национального конгресса и некоторые другие руководители Конгресса были арестованы, а Всеиндийский комитет и провинциальные комитеты Конгресса были запрещены. Лорд Линлитгоу стал проводить политику жестоких репрессий по всей Индии. Внезапный арест лидеров Конгресса лишил народ руководителей, а насилия со стороны правительства побудили их прибегнуть к крайним мерам. Полная история ожесточенной борьбы масс, лишенных вождей, против тирании умирающего империализма еще не написана. Согласно официальным заявлениям, было повреждено или разрушено 250 железнодорожных станций и 500 почтовых отделений, подверглись нападениям свыше 150 полицейских участков, несколько чиновников и солдат было убито и погибло свыше 900 человек гражданского населения.
Ганди снял с себя всякую ответственность за эти акты насилия. 10 февраля 1943 года он объявил голодовку и прекратил ее по истечении трех недель— срока, который он сам установил. В знак протеста против отказа лорда Линлитгоу освободить Ганди даже тогда, когда жизнь его подвергалась серьезной опасности, три члена Исполнительного совета при генерал-губернаторе—два индуса и один парс—подали в отставку. Вскоре разразился страшный голод в Бенгалии, который унес миллионы жизней и воскресил ужасы 1770 года.
Предложение Раджагопалачари (1944 г.). Между тем Джинна продолжал настаивать на разделе Индии и создании суверенного мусульманского государства. Старый конгрессистский лидер из Мадраса Ч. Раджагопалачари выдвинул предложение о сотрудничестве между Национальным конгрессом и Мусульманской лигой на основе согласия на создание Пакистана. Махатма Ганди, освобожденный из тюрьмы 6 мая 1944 года, передал это предложение Джинне. Оно заключалось в следующем: 1) Мусульманская лига поддержит требование о предоставлении независимости и будет сотрудничать с Национальным конгрессом при сформировании временного правительства на переходный период; 2) по окончании войны плебисцит среди всего населения районов северо-запада и северо-востока, где преобладают мусульмане, решит, будет или не будет создано отдельное государство; 3) в случае отделения будут заключены соглашения об обороне, средствах связи и по другим важным вопросам; 4) эти условия явятся обязательными только в случае передачи Англией индийскому правительству всей полноты власти и ответственности по управлению Индией.
Джинна отклонил это предложение. Он отказался разрешить немусульманскому населению областей, в которых преобладают мусульмане, принимать участие в предлагаемом плебисците. Право на самоопределение, которого он требовал для мусульман, не должно было распространяться на немусульманское население (38 процентов всего населения на северо-западе и 48—на северо-востоке). Он также не согласился на совместный контроль в таких делах общего значения, как оборона.
План Уэйвелла (1945 г.). В октябре 194-3 года лорд Уэйвелл сменил лорда Линлитгоу на посту вице-короля. Будучи главнокомандующим, он играл ведущую роль в переговорах в связи с планом Криппса. В феврале 1944 года он высказался за единство Индии: «Вы не можете,— говорил он,—изменить географию. С точки зрения обороны, а также многих внутренних и внешних экономических проблем Индия, естественно, является единым целым». Год спустя он сделал попытку найти выход из тупика в Индии. В марте 1945 года он выехал в Лондон для консультации с английским правительством. Вскоре после его возвращения в Индию (4 июня 1945 г.) министр по делам Индии Эмери сделал заявление в палате общин (14 июня 1945г.). «Предложение, внесенное в марте 1942 года,—сказал он,—остается целиком без изменений или ограничений». Он предложил реорганизовать Исполнительный совет при генерал-губернаторе еще до выработки новой конституции. За исключением генерал-губернатора и главнокомандующего («который сохранит свое положение в качестве члена Совета по военным вопросам») все члены Исполнительного совета должны были назначаться из среды ведущих полититических деятелей Индии. Этот совет должен был составляться по принципу «сбалансированного представительства от основных общин, включая равное число мест для мусульман и кастовых индусов». Портфель министра иностранных дел (исключая дела, связанные с границами и племенами, которые рассматривались как часть проблемы обороны Индии) должен был перейти от генерал-губернатора к индийскому члену совета. Ожидалось, что сотрудничество в центре отразится и на провинциях и что будут восстановлены на основе коалиции главных партий ответственные правительства в провинциях, указанных в 93 разделе закона 1935 года.
16 июня 1945 года были освобождены из-под ареста члены Исполнительного комитета Национального конгресса, и в июне—июле 1945 года состоялась конференция ведущих политических деятелей в Симле. Соглашение о составе Исполнительного совета оказалось невозможным. Конгресс настаивал на включении в Совет двух мусульман от Национального конгресса. Являясь национальной, а не религиозной организацией, Конгресс не мог согласиться представлять только индусов. Джинна требовал, чтобы все мусульмане—члены совета назначались Мусульманской лигой. Лорд Уэйвелл объявил о неудаче конференции. Президент Конгресса Маулана Абул Калам Азад заявил, что вице-король позволил Мусульманской лиге задерживать прогресс в стране.
Субхас Чандра Бос и Индийская национальная армия. Субхас Чандра Бос, который в свое время блестяще окончил Калькуттский университет, отказался от карьеры чиновника индийской гражданской администрации и вступил под знамя Дешабанду Ч. Р. Даса. Он часто не соглашался с официальной политикой руководства Национального конгресса, хотя его преданность национальному делу никогда не подвергалась сомнениям. В 1928 году на калькуттской сессии Конгресса он требовал полной независимости для Индии, в то время как официальным требованием Конгресса являлся статус доминиона. В 1929 году в Лахоре он вышел из Национального конгресса и сформировал новую партию, которая называлась Конгрессистской демократической партией. В 1934 году, когда Махатма Ганди прекратил кампанию гражданского неповиновения, Бос охарактеризовал это как признание поражения. Несмотря на расхождения во взглядах между Босом и руководством Конгресса, Бос, тем не менее, избирался президентом Национального конгресса в 1938 и 1939 годах. Однако разногласия с руководством Конгресса побудили Боса образовать отдельную партию, известную под названием Прогрессивный блок (Рогшагд В1ос). 26 января 1941 года он исчез из своего дома в Калькутте и тайно направился в Берлин. В 1943 году Субхас Чандра Бос прибыл в Бирму и Малайю, где японский империализм уже вытеснил английский империализм, Бос создал Индийскую национальную армию и воевал с англичанами в Ассаме. Индийская национальная армия состояла главным образом из индийских солдат английской армии, попавших в плен к японцам. Руководимые своим любимым нетаджи [вождем], эти солдаты забыли о всех религиозных различиях и посвятили себя великому делу борьбы за свободу Индии. Полная история их борьбы за освобождения Ассама от английских войск еще не написана. Их неравная борьба окончилась поражением, и те, кто остался в живых, попали в руки англичан, когда последние вновь оккупировали Бирму. В 1945—1946 годах английский военный трибунал судил этих героев Индийской национальной армии, и многие были приговорены к смерти. Конгресс стал на их сторону и вовремя судебного процесса послал видных адвокатов для их защиты. Сам Субхас Чандра Бос, повидимому, погиб в Сиаме 23 августа 1945 года при авиационной катастрофе.

 

(примечание) Бос стоял во главе так называемой Индийской национальной армии, воевавшей на стороне японского империализма, который стремился вытеснить Англию из Бирмы и Индии и установить там свое собственное господство. В то же время бойцы «Индийской национальной армии», обманутые Босом и не понимавшие подлинных целей японских империалистов, думали, что они сражаются за национальную независимость Индии.

 

Говоря о нем, историк Национального конгресса отмечает: «Бурная жизнь, странное сочетание мистицизма с реализмом, большой религиозной страстности со здравым практическим умом, глубокой эмоциональной впечатлительности с холодным взвешивающим рассудком».
Выборы в законодательные органы (1945—1946 гг.). Приход лейбористской партии к власти в Англии и возрастающая сложность международной обстановки в послевоенный период изменили курс английской политики по отношению к Индии. Суд над несколькими офицерами «Индийской национальной армии» взволновал общественность. Выразив полную солидарность с идеями и интересами этих храбрых борцов, Национальный конгресс тем самым укрепил свою популярность. Было решено, чго выборы в центральный и провинциальные законодательные органы произойдут зимой 1945/46 года. В сентябре 1945 года лорд Уэйвелл заявил, что после выборов будет создан орган по выработке новой конституции и что исполнительный совет будет реорганизован в соответствии с пожеланиями главных партий Индии.
На этих выборах Национальный конгресс получил почти все места для немусульман во всех провинциях, большинство мест для мусульман в Северо-Западной пограничной провинции и некоторое число мест для мусульман в Соединенных провинциях, Центральных провинциях, Бихаре и Ассаме. Мусульманская лига получила подавляющее большинство мест для мусульман во всех провинциях,кромеСеверо-Западной пограничной провинции. Национальный конгресс сформировал правительства во всех провинциях, кроме Бенгалии и Синда. Всюду, за исключением этих двух провинций, а также Пенджаба, правительства состояли только из членов Национального конгресса. В Пенджабе было создано коалиционное правительство, в состав которого вошли конгрессисты, члены сикхской партии «Акали», а также индусы и мусульмане •из Юнионистской партии.
Миссия членов английского кабинета министров (1946 г.). Зимой 1945/46 года Индию посетила парламентская делегация, имевшая целью непосредственно ознакомиться с политическим положением в стране. 19 февраля 1946 года английское правительство сделало в парламенте важное заявление: в Индию будет послана специальная миссия членов английского кабинета министров (миссия кабинета) в составе министра по делам Индии (лорд Петик-Лоуренс), министра торговли (Стаффорд Криппс)и морского министра (А. В. Александер); ей будет поручено вести переговоры с индийскими политическими лидерами об образовании органа по выработке конституции и о создании Исполнительного совета, пользующегося поддержкой главных политических партий. Во время своей миссии министры будут действовать совместно с вице-королем. 15 марта 1946 года премьер-министр Эттли заявил в палате общин, что меньшинству нельзя позволить воспрепятствовать прогрессу большинства. Это заявление было воспринято в Индии как указание на поворот в традиционной английской политике по отношению к Мусульманской лиге.
Три министра прибыли в Карачи 23 марта 1946 года и отбыли в Англию 29 июня 1946 года. В апреле они беседовали со многими индийскими политическими деятелями—лидерами всех партий и групп. В мае в Симле состоялось совещание с представителями Конгресса и Мусульманской лиги, однако Конгресс и Лига не смогли прийти к какому-либо компромиссу. 16 мая 1946 года миссия кабинета объявила свое решение.
Основные итоги деятельности миссии кабинета состояли в следующем.
Миссия рассмотрела и отвергла требование Джинны о Пакистане. Создание Пакистана не разрешило бы проблемы религиозного меньшинства; включение в Пакистан тех округов Бенгалии, Ассама и Пенджаба, где мусульмане не составляют большинства населения, не могло быть оправдано. Во-вторых, расчленение единой системы путей сообщения, почты и телеграфа нанесло бы ущерб Индии. В-третьих, разделение вооруженных сил Индии «связано с серьезнейшей опасностью». Наконец «существует факт географического порядка—обе половины проектируемого Пакистанского государства находились бы на расстоянии почти 700 миль друг от друга, и сообщение между ними как во время войны, так и в мирное время зависело бы от дрброй воли Индостана». Поэтому миссия предлагала, чтобы было создано одно центральное правительство, ведающее некоторыми специально определенными вопросами:
«Следует образовать Индийский союз, включающий как Британскую Индию, так и княжества, который ведал бы следующими вопросами: иностранными делами, обороной и коммуникациями; Индийский союз должен быть наделен полномочиями, необходимыми для сбора денежных средств, требующихся на указанные выше нужды».
Провинции должны пользоваться полной автономией во всех делах, не входящих в компетенцию союза. Более того, «провинции должны получить право образовывать группы со своими исполнительными и законодательными органами, и каждая такая группа провинций может определять, какие дела, находящиеся в компетенции провинций, должны подлежать совместному ведению». Шесть провинций, где среди населения преобладают индусы (Мадрас, Бомбей, Центральные провинции, Соединенные провинции, Бихар и Орисса), образуют группу А. Провинции с мусульманским большинством на северо-западе (Пенджаб, Северо-Западные пограничные провинции, Синд) образуют группу Б. Бенгалия и Ассам образуют группу В. Из провинций, находящихся под управлением главных коммишенеров, три (Дели, Аджмир-Мервар и Кург) должны присоединиться к группе А и одна (Белуджистан)—к группе Б. «Полная автономия» провинций и разрешение объединяться в группы должны были дать Мусульманской лиге, «по существу, Пакистан». Было ясно, что группы Б и В будут находиться под абсолютным контролем мусульман.
Устанавливалась сложная процедура выборов в орган по выработке конституции. Для этой цели признавались три главные курии: «общая» (где избирали все лица, которые не являлись мусульманами или сикхами), мусульманская и сикхская. Депутаты каждого провинциального законодательного собрания должны были разделиться на три группы—«общую», мусульманскую и сикхскую,—и каждая группа должна была избирать по принципу пропорционального представительства—при наличии у каждого выборщика одного голоса—своих собственных депутатов в орган по выработке конституции. Число депутатов от каждой провинции и каждой общины должно было определяться в соответствии с количеством населения: приблизительно один депутат на миллион жителей. Эта процедура должна была применяться при выборах в одиннадцати губернаторских провинциях. Иная процедура предусматривалась в отношении четырех провинций под управлением главных коммишенеров. В целом шесть провинций группы А должны были послать 187 депутатов (167 «общих», 20—от мусульман), три провинции группы Б—35 депутатов (9 «общих», 22—от мусульман, 4—от сикхов) и две провинции группы В—70 депутатов (34 «общих», 36—от мусульман). К этим 292 депутатам нужно добавить 4 депутата от четырех провинций, находившихся под управлением главных коммишенеров, и не свыше 93—от индийских княжеств. Метод посылки представителей от княжеств должен был быть «определен путем консультации».
Образованный таким образом орган по выработке конституции должен был подразделяться на три секции (секция А, соответствующая группе А, и т. д.). Каждой секции надлежало выработать конституцию для своих провинций, решив, нужна ли общая конституция для данной группы провинций. Всем трем секциям и представителям от княжеств надлежало совместно выработать конституцию для союза. Должен был быть создай консультативный комитет по вопросам прав граждан, меньшинств, территорий племен и особых территорий.
Конституция союза и конституции групп провинций должны были «содержать условие, согласно которому любая провинция сможет большинством голосов ее законодательного собрания, потребовать пересмотра статей конституции через десять лет после вступления ее в силу и затем через каждые последующие десять лет». Кроме того, каждая провинция могла после первых общих выборов, проведенных в соответствии с новой конституцией, выйти из любой группы, в которую она была включена.
Орган по выработке конституции должен был заключить с Англией договор «в целях обеспечить решение некоторых вопросов, возникающих в связи с передачей власти». Относительно индийских княжеств миссия кабинета заявила, что, когда новая конституция вступит в действие, британское правительство прекратит осуществление своей верховной власти. «Это означает,—отмечалось далее,—что права княжеств, вытекающие из их отношений с короной, перестанут существовать и что все права, переданные княжествами верховной власти, будут возвращены княжествам». Таким образом, княжества должны были получить законное право присоединяться к Индийскому союзу или сохранять свое самостоятельное существование. В случае присоединения к Индийскому союзу, они сохранили все права, за исключением переданных союзу, и их представители могли участвовать в деятельности органа по выработке конституции.
Миссия кабинета придавала очень большое значение созданию временного правительства, пользующегося поддержкой крупных политических партий.
Учредительное собрание. План миссии кабинета был принят всеми партиями, и в июле 1946 года прошли выборы в Учредительное собрание. Из 210 «общих» мест 199 получил Конгресс; из 78 мест, предназначенных для мусульман, 73 получила Мусульманская лига. Поскольку несколько других мест получили лица, поддержанные Конгрессом и его союзники, Конгресс мог рассчитывать па поддержку 211 из 296 депутатов Учредительного собрания. Это господствующее положение Конгресса встревожило Джинну. 29 июня 1946 года Мусульманская лига решила взять назад свое согласие на план миссии кабинета, а также «прибегнуть к «прямым действиям» для того, чтобы добиться создания Пакистана».
16 августа 1946 года—в «день прямых действий» Мусульманской лиги— началась «великая резня» в Калькутте и крупнейший город Индии, находившийся тогда в ведении правительства Мусульманской лиги в Бенгалии, превратился в «кровавую бойню». В октябре 1946 года в двух округах Бенгалии с мусульманским большинством населения (Ноакхали и Типпера) какие-то мусульмане напали на своих индусских соседей и совершили ужасные убийства и другие неописуемые зверства. Затем начались погромы в некоторых районах Бихара, Соединенных провинций и в Бомбее(Эта индусо-мусульманская резня, так же как и последующие конфликты того же порядка, являлись прямым следствием английской политики разжигания религиозной розни в Индии и были инспирированы английскими колонизаторами.), Поскольку индусы Бенгалии чувствовали, что их жизнь, собственность и честь не будут в безопасности при правлении мусульманского большинства, начало усиливаться движение за раздел Бенгалии на две провинции: одну, включающую районы с большинством индусского населения, и другую—районы с большинством мусульман.
Между тем Джавахарлал Неру сформировал временное правительство из лиц, выдвинутых Конгрессом, которое 2 сентября 1946 года приступило к исполнению своих обязанностей. Джинне было предложено участвовать в правительстве, но он отказался. Однако вице-король лорд Уэйвелл продолжал с ним переговоры, результатом которых было решение о вхождении во временное правительство пяти представителей от Мусульманской лиги. Однако Конгресс и Лига не смогли наладить сотрудничество внутри временного правительства.
Неру открыто заявил, что «Лига преследует цель заручиться английской поддержкой и стремится стать партией английского короля».
Даже после решения об участии во временном правительстве Лига упорствовала в своем отказе участвовать в Учредительном собрании. Английское правительство пригласило вице-короля и представителей Конгресса, Мусульманской лиги и сикхов в Лондон для того, чтобы обсудить вопрос об основе для установления взаимопонимания между Конгрессом и Лигой. На этой конференции Конгресс был представлен Неру, а Лига—Джинной. После бесед с ними английское правительство опубликовало 6 декабря 1946 года заявление, в котором оно поддерживало точку зрения Лиги. Конгресс согласился с этим заявлением в надежде на то, что Лига тогда согласится участвовать в Учредительном собрании. Однако Джинна отказался изменить свою политику. Первая сессия Учредительного собрания открылась в Дели 9 декабря 1946 года, Мусульманская лига не участвовала в ней. Неру предложил главную резолюцию с декларацией целей; эта резолюция была принята 22 января 1947 года. В пей говорилось, что Индия будет «независимой суверенной республикой».
Раздел Индии. Поскольку Мусульманская лига упорно отказывалась
сотрудничать с Конгрессом, политическое положение в стране стало день ото дня ухудшаться. 20 февраля 1947 года английское правительство сделало заявление, в котором сообщалось о его «твердом намерении... произвести передачу власти ответственным представителям Индии не позднее чем в июне 1948 года». Если Лига не присоединится к Учредительному собранию, английское правительство должно будет «обдумать, кому следует передать в соответствующее время власть центрального правительства в Британской Индии—целиком ли центральному правительству Британской Индии в какой-либо его форме, или в некоторых областях существующим там провинциальным правительствам, или же каким-либо другим путем, который может представиться наиболее разумным и соответствующим интересам индийского народа». Таким образом, решение миссии кабинета сохранить единство Индии было пересмотрено и было вполне определенно заявлено о возможности создания Пакистана.
Опубликование этого заявления сопровождалось организованными насилиями в Калькутте, Ассаме, Пенджабе и Северо-Западной пограничной провинции. Немусульманское население сильно пострадало повсюду, в особенности в западных округах Пенджаба, где были убиты тысячи людей. Мусульманской лиге удалось сместить проконгрессистское коалиционное правительство в Пенджабе, где губернатор, в соответствии с разделом 93 закона 1935 года, взял всю власть в свои руки. Однако Мусульманская лига не смогла устранить конгрессистские правительства в Ассаме и Северо-Западной пограничной провинции. Индусы Бенгалии теперь почти единодушно стали высказываться в пользу раздела Бенгалии. Индусы и сикхи Пенджаба также реши ли, что ради их собственной безопасности нужно требовать раздела провинции, чтобы таким путем поставить округа с индусским большинством вне пределов власти Мусульманской лиги.
В марте 1947 года лорд Маунтбэттен сменил лорда Уэйвелла на посту вице-короля. 3 июня 1947 года Маунтбэттен опубликовал заявление, в котором было изложено его предложение, как решить политическую проблему в Индии. Он предложил раздел Индии, а также раздел трех оспариваемых провинций— Бенгалии, Ассама и Пенджаба. Что касается Бенгалии и Пенджаба, то законодательные собрания должны были решить, подлежат ли эти провинции разделу. В округе Силхет (в Ассаме) намечалось провести референдум для того, чтобы решить, останется ли этот округ частью Ассама (в Индии) или присоединится к Восточной Бенгалии (в Пакистане). Референдум также намечалось провести в Северо-Западной пограничной провинции, чтобы решить, останется ли эта провинция в составе Индии или присоединится к Пакистану.
План Маунтбэттена был принят Конгрессом, Лигой и Сикхской партией и был немедленно осуществлен. Законодательные собрания Бенгалии и Пенджаба высказались за раздел этих провинций. Восточная Бенгалия и Западный Пенджаб присоединились к Пакистану; Западная Беигалия и Восточный Пенджаб остались в Индийском союзе. В результате референдума в Силхетеэтот округ был присоединен к Восточной Бенгалии. Демаркация границ новых провинций была произведена арбитражной комиссией. Референдум в Северо-Западной пограничной провинции решил дело в пользу Пакистана. Однако провинциальная организация Конгресса бойкотировала референдум и требовала создания
независимого Патанского государства. Белуджистан и Синд решили присоединиться к Пакистану.
Проведя искусственные политические границы внутри Индийского субконтинента, имеющего географическую и культурную общность, авторы плана Маунтбэттена и их сотрудники не смогли разрешить проблем Индии. После создания Пакистана в Западном Пенджабе, Северо-Западной пограничной провинции, Синде, княжестве Бахавалпуре и в Белуджистане в отношении индусов и сикхов были совершены дикие зверства. Более пяти миллионов индусов и сикхов бежали в Индию, оставив все свое имущество в Пакистане. В настоящее время в Западном Пакистане фактически нет не-мусульман. В Восточной Бенгалии положение индусов стало столь опасным, что более двух миллионов пересилились в Западную Беигалию и Ассам; это бегство все еще продолжается. В свою очередь в Восточном Пенджабе многие мусульмане подверглись насилиям и большинство мусульман этой провинции бежало в Пакистан. В других областях Индийского союза мусульмане всегда находились в полной безопасности.
В политическом отношении оба государства стали, скорее, соперниками-нежели союзниками. Причиной этого является вторжение Пакистана в Каш. мир и его постоянная антииндийская пропаганда в иностранных государствах-Единой экономике Индийского субконтинента был нанесен сильный удар. Последствия этого могут быть поистине катастрофическими.
Индия и Британское содружество наций. В июле 1947 года английский парламент принял закон о независимости Индии, который устанавливал дату окончания английского господства в Индии—15 августа 1947 года. В этот день в Индии были созданы два доминиона, известные как «Индия» и Пакистан. Каждый доминион имел генерал-губернатора, назначаемого короной по совету правительства данного доминиона. Генерал-губернатор становился конституционным правителем, действующим в соответствии с советами кабинета министров, ответственного перед законодательным органом. Законодательные органы доминионов, то есть Учредительные собрания Индии и Пакистана, получили неограниченные полномочия издавать законы для соответствующих доминионов, на которые больше не распространялось действие законов, изданных английским парламентом. Власть английского правительства над Британской Индией и сюзеренитет короля над индийскими княжествами окончились.
Положения закона о независимости Индии не препятствовали ее полному отделению от Британского содружества наций. 26 января 1950 года Индия стала республикой, результатом чего было прекращение с этого дня всех ее конституционных связей с Британской короной. Однако Учредительное собрание одобрило решение конференции премьер-министров стран Британского содружества наций в апреле 1949 года, согласно которому республиканская Индия остается членом Содружества наций, не будучи зависима от английской короны.

(примечание) Генерал-губернатором Индии остался лорд Маунтбэттен. В 1948 году его сменилРаджагопалачари, который оставил этот пост после провозглашения республики [26 января 1950 г]. В Пакистане 15 августа 1947 года генерал-губернатором стал Джинна.После смерти Джинны в сентябре 1948 года его сменил Назимуддин. 15 августа 1947 годагенерал-губернатор Индии перестал быть вице-королем.
15 августа 1947 года король Англии перестал быть императором Индии. С этоговремени до 25 января 1950 года он считался королем Индии.

Присоединение княжеств. В плане миссии кабинета за княжествами признавалось законное право после прекращения британского верховенства «войти в федеральные отношения с правительством или правительствами, образованными после этого, или же, при желании, заключить особые политические соглашения с ним или с ними». План М^унтбэттена не изменил этого положения. 15 августа 1947 года княжества оказались таким образом теоретически свободны присоединиться к Индии или Пакистану, либо «заключить особые политические соглашения» с одним из этих государств. Но Конгресс не признал «права любого княжества в Индии объявить себя независимым и существовать изолированно от остальной Индии». Он предложил князьям сделать их государства «демократическими единицами в Индийском союзе и служить, таким образом, интересам как своего собственного народа, так и всей Индии в целом». Князья быстро ответили на этот призыв, и 15 августа 1947 года все княжества в географических границах Индии—за исключением Кашмира, Джунагадха и Хайдарабада—присоединились к Индийскому союзу,
Вначале при присоединении речь шла о трех вопросах: обороне, иностранных делах и средствах сообщения, которые, согласно плану миссии кабинета, передавались в компетенцию союзного правительства. Постепенно правители и народы княжеств поняли необходимость полного присоединения, и благодаря политике убеждения, которую проводил Сардар Патель, княжества стали неотъемлемыми частями союза. К ноябрю 1949 года, когда устройство приняло законченную форму, все конституционные различия между княжествами и бывшими провинциями Британской Индии стерлись (Кашмир составлял исключение).
В пер иод между достижением независимости (15 августа 1947 г.) и провозглашением республики (26 января 1950 г.) конституционное развитие княжеств прошло через несколько стадий, которые не могут быть описаны здесь подробно. В настоящее время положение таково: 1) три княжества (Кашмир, Хайде-рабад и Майсур) сохранили отдельное административное управление в качестве единиц Индийской республики; 2) некоторые княжества (например, Бхопал, Трипура, Манипур) сохранили свое существование, но они управляются непосредственно правительством Индии; 3) некоторые княжества образовали союзы, каждый из которых имеет свое отдельное управление (например, Раджастан и Саураштра); 4) некоторые княжества образовали союзы, которые непосредственно управляются правительством Индии (например, Химачал Прадеш, Винд-хия Прадеш); 5) некоторые княжества влились в соседние провинции (например, Барода, Колхапур, Маюрбхандж, Куч Бихар).
Низам Хайдерабада заключил с правительством Индии 29 ноября 1947 года соглашение о сохранении статус кво. В ноябре 1949 года низам формально присоединился к Индийскому союзу.
Наваб Джунагадха хотел присоединиться к Пакистану, но его подданные заставили его передать княжество под управление индийского правительства. Прекращение самостоятельного существования княжества и его включение в союз Саураштра были утверждены плебисцитом.
В октябре 1947 года махараджа Кашмира присоединился к Индийскому союзу. Юридически княжество является неотъемлемой частью Индийского союза. Вопрос о вторжении Пакистана в Кашмир в настоящее время находится на рассмотрении в Организации Объединенных наций.
Выработка конституции. В результате противодействия Мусульманской лиги, следствием чего явилась неопределенность дальнейшей судьбы плана миссии кабинета, Учредительное собрание не могло проделать существенную работу до окончательной передачи власти 15 августа 1947 года. План Маупт-бэттена устранил все ограничения, которыми было связано Учредительное собрание по плану миссии кабинета; оно стало суверенным органом как в юридическом смысле, так и на практике. 29 августа 1947 года оно назначило комитет для выработки проекта конституции под председательством доктора Б. Р. Амбедкара. Комитет подготовил проект конституции и представил его президенту 21 февраля 1948 года. После подробного и длительного обсуждения представленного проекта, собрание приняло 26 ноября 1949 года конституцию, 26 января 1950 года она вступила в силу. Этот день был избран для провозглашения республики потому, что начиная с 1930 года день 26 января был признан Днем независимости(26 января 1930 года Исполнительный комитет Национального конгресса принял резолюцию, гласившую, что «Индия должна разорвать связь с Англией и достигнуть пурна сварадж, или полной независимости. Эта резолюция зачитывалась на митингах по всей Индии в день 26 января начиная с 1930 по 1947 год.).